Молоко кобылиц - Страница 7

Путем уходишь звездным
Для рубежей иных

Смеется и стремится
Иной иной удел
И сумрак тихий длится
Как серебристый мел

Пади раскрыв колени
И утоли любовь
В высоко жгучем пеньи
Поверь всевластная кровь

1907

Собиратель камней

Седой ведун
Как много разных камней
Ты затаил в суровой башне лет

Зеленых лун
Там плесень стала давней
Но солнца в гранях стоек свет

Своих одежд
Украсил ты узоры
Их огранив в узилище оправ

Огонь надежд
Лишь к ним клонятся взоры
Седой ведун ты в гранях вечных прав

Зима («Как скудны дни твои…»)

Как скудны дни твои
Какой полны тоскою
Отчаянья бесстрастною рукою
Сгибают рамена мои!

В окне замерзлом бледная денница
За беспросветностью черневшей ночи
Казалось замерзающая птица
Ко мне пробиться в душу хочет.

1907 г.

«На улицах ночные свечи…»

На улицах ночные свечи
Колеблют торопливый свет
А ты идешь сутуля плечи
Во власти тягостных примет

В уме твоем снуют догадки
О прошлом изнурившем дне
А фонари тебе так гадки
Как змей глаза во сне.

1907 г.

Сумерки («Веселый час! я посетил кладбище…»)

Веселый час! я посетил кладбище
Первоначальных дней (упавших навсегда),
Как мот скитался там как безотрадный нищий
Что даже смерть ему не нанесет вреда

Следил внимательно гробниц следы кривые
Надежды робкие сокрыли склепы их
Порывы дерзкие восторги боевые
И многих не узнал среди льстецов своих

«Твои твои» шептали вяло камни
«Ты здесь ты здесь» шуршит внизу земля
Мгновенья беглые сознанья былей давни
Стуились ввысь туманя и пыля.

1908

«Четвероногое созданье…»

Четвероногое созданье
Лизало белые черты
Ты как покинутое зданье
Укрыто в черные листы

Пылают светозарно маки
Над блеском распростертых глаз
Чьи упоительные знаки
Как поколебленный алмаз.

Наездница

На фоне пьяных коней закатных
Сереброзбруйные гонцы
А вечер линий ароматных
Развивший длинные концы

На гривах черных улыбки розы
Раскрыли нежно свои листы
И зацелованные слезы
Средь изумленной высоты.

1908 г.

«О желанный сугроб чистота…»

О желанный сугроб чистота
О бесстрастная зим чернота
Ты владетель покорнейших слуг
Породил ароматов испуг

Под кобальтовой синью небес
Тонким цинком одеты поля
Ты лепечешь персты оголя
Эти струи несозданных месс.

Разметавшись в угаре морозном
Среди бьющихся колющих игл
Ты лишь здесь откровенно постиг
Светлый воздух сосуде курьезном.

Весна («Дрожат бледнеющие светы…»)

Дрожат бледнеющие светы
И умирают без конца
Легки их крохкие скелеты
У ног сокрытого тельца

Тускнеют матовые стекла
Закрыто белое крыльцо
Душа озябшая намокла
И исказилося лицо

И вдруг разбужен ярым криком
Извне ворвавшийся простор…
В сияньи вешнем бледным ликом
Встречаю радостный топор

Слежу его лаская взором
И жду вещательных гонцов
Я научен своим позором
Свершивший множество концов.

«Волн змеистый трепет…»

Волн змеистый трепет
Скалы острова
Ветра нежный лепет
Влажная трава

Брошены простыни кто то вдаль уплыл
Небо точно дыни полость спелой вскрыл
День сраженный воин обагрил закат
Кто то успокоен блеском светлых лат.

«Кто ранен здесь кто там убит…»

Кто ранен здесь кто там убит
Кто вскрикнул жалобный во тьме
Хамелеон тупой тропе
Свой разноцветный отдал щит

Руби канат ушла ладья
Напрасны слезы и платок
Что в ручке трепетной измок
Пурпурных обещаний дня

Оставь оставь пускай одна
Влачится ариадны нить
Я знаю рок сулил мне жить
Пасть-лабиринтова смешна.

«Богиня Сехт жар пламени и битвы…»

Богиня Сехт жар пламени и битвы
Пыл гнева с головою льва
В тебе гранитные молитвы
В тебе гранитные слова

Как здесь прекрасно женское начало
Но этот лев, — но этот хищный лев
Вселенной всей тебе объятий мало
Живущая гроба преодолев

Из сна веков дошла неотразимо
Ты вечное и прежде и теперь
Телесна страсть тебе прямое имя
К реальной вечности приятственная дверь.

1908 г.

Сумерки («Возможность новая усталым взорам мрак…»)

Истлевшие заката очаги о синяя возможность ночи

Д.Б.

Возможность новая усталым взорам мрак
О тьма свинцовая пастух дневных гуляк
Бросая полог свой по всем путям бредешь
О сумрак час немой туманность, нега ложь.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Ты обещал сдержать неистовое слово